Кодочигов Павел

Как много раз приходилось писать в автобиографиях: "Я, Кодочигов Павел Ефимович, родился 12 июля 1923 года в Тюмени. Отец, Кодочигов Ефим Васильевич, механик, мастер на все руки. Мать, Юлия Евгеньевна, преподаватель русского языка...".

После окончания десятилетки многие друзья пошли в военные училища. Я мечтал поступить в Свердловский коммунистический институт журналистики, до этого хотел отслужить два года рядовым, однако "случилась" война, и я без экзаменов и заявления стал курсантом эвакуированного в Новосибирск Московского Краснознаменного пехотного училища имени Верховного Совета РСФСР.

Через полгода, всего один раз постреляв из винтовки и ни разу из миномета, мы получили по два кубика в петлицы и направление на Волховский фронт. Я стал командиром взвода минометчиков 299 полка 225-й Краснознаменной стрелковой дивизии, впоследствии получившей наименование Новгородской и удостоенной ордена Кутузова II степени. 18 января 1944 года был ранен восемнадцатью осколками мины. Левую ногу ампутировали выше колена. Врачи говорили, что я проваляюсь в госпиталях год, а то и все полтора, но я их "обхитрил" и в конце июля вернулся домой.

В августе 1946 года узнал, что в Челябинске открываются курсы по подготовке адвокатов и, конечно же, туда - незнакомый город посмотреть и хоть какую-то специальность получить - ранее о ней и понятия не имел. Преподавали на курсах опытнейшие адвокаты. Я так увлекся ими и их работой, что за полгода прошел все дисциплины по институтским учебникам, что очень помогло учебе на заочном отделении Свердловского юридического института, государственные экзамены в котором, имея за плечами практику работы в адвокатуре и областном суде, сдал на одни пятерки.

Но, отдав Фемиде около семи лет, решил сменить профессию. С февраля 1953 года - я сотрудник новой газеты "Тюменский комсомолец". Попахивает авантюризмом? Да. Но журналистов в то время в Тюмени было мало, и меня взяли. Скоро, думаю не без умысла, отправили в командировку в Салехард. Я там "заболел" Севером и, не раздумывая, согласился быть собкором по Ямало-Ненецкому национальному округу. Это было замечательное время: постоянные командировки, множество встреч с интереснейшими людьми - побывал во всех районах округа, кроме Пуровского.

К великому сожалению, через полтора года ЦК ВЛКСМ собкоровские должности в областных молодежных газетах ликвидировал. Пришлось вернуться в Тюмень.

В 58 году редактор Тюменского книжного издательства Д.И. Давыдов спросил, не пишу ли я рассказы? Я писал. Несколько "опусов", которые даже газете боялся предложить, принес ему. И полная неожиданность: "Так какого черта они у тебя в столе валяются? Это же почти готовая книжка!" И вот же были времена! По просьбе Давыдова секретарь Свердловской писательской организации Л.Л. Сорокин (своей в Тюмени тогда еще не было) мне, "чужаку", выкроил путевку в Коктебель. Я там плотно поработал и в 1960 году вышла в свет моя первая книжка рассказов "Я работаю в редакции"! Ее героями стали так полюбившиеся мне северяне. Один рассказ был на военную тему, однако к ней я подобрался не скоро.

И причины тому были. О войне не только писать, но и вспоминать-то не хотелось. Так же осточертела она и друзьям. Никогда, даже в больших застольях, мы о ней разговоров не вели. Разве кто вспомнит какой-то забавный случай, над которым можно посмеяться. Скажу и о том, что, пышно отметив первый день Победы, государство как бы забыло о подвиге народа. В 48-м отменили выплату по орденским и бесплатный проезд по ним. Пенсии инвалидам Отечественной были настолько малы, что многие от них отказывались. Лишь через двадцать лет, в 19б5 году, Л.И. Брежнев приказал считать 9 мая праздником. Он стал выходным днем! Война меня все-таки захватила. По-настоящему! Прокатившись три раза до Новгорода "экскурсантом", в 1966 году я переехал туда на постоянное, как думалось, место жительство. Рассчитывал найти однополчан и хоть что-то написать о них, особенно о погибших, но тогда планам моим сбыться не удалось. В 1970 году приехал в давно любимый мной Свердловск. С 1972 стал работать в журнале "Урал". И тут, прошу прощения за повторение уже знакомой ситуации, но так было: редактор журнала В. К. Очеретин спросил как-то, пишу ли я сам. Я сказал, что у меня есть интересный материал о новгородской подпольщице Марте Лаубе, зверски расстрелянной фашистами но .. "Так пиши - посмотрим, - предложил В.Очеретин, и с его легкой руки повесть "Здравствуй, Марта" была опубликована в журнале, потом в 4-м выпуске "Рассказов о храбрых" в Средне-Уральском издательстве, а в 1991 году, под заголовком "Марта Лаубе", дополненная новыми, неизвестными ранее событиями из жизни героини, - в Политиздате.

"У Великой Отечественной, как и у всех войн, было мужское лицо". Этой фразой открывается сборник очерков "Как ты жива осталась, мама?" (1979 г.) о беспримерном подвиге тысяч уральских комсомолок, добровольно ушедших в 42-м в части Краснознаменного Балтийского флота на защиту Ленинграда, на фронт самый опасный и к тому же голодный - "Сто двадцать пять блокадных грамм с слезой и кровью пополам". И выдержали, дошли до Германии! Вот тут уж пришлось поездить по области и в Ленинград, ибо на письмо с просьбой рассказать о фронтовых делах ответ был стандартен: "Воевала, как все. Писать обо мне нечего". А они воевали не только телефонистками и радистками, но и разведчицами, артиллеристами. У балтийцев был даже девичий батальон саперов!

Еще раз хочется упомянуть В.Очеретина. Я к тому времени ушел из "Урала", когда он пригласил заглянуть к нему. Пришел и узнал удивительную вещь - в Сухом Логу живет и отлично работает адвокат Камаев. Он слепой! "Вы шутите?" - "Съезди - убедись. Может, возьмешься?" - попросил В.Очеретин. Жизнь Александра Максимовича оказалась столь необычной и интересной, что не написать о нем было нельзя. Стотысячный тираж ранее опубликованной в журнале повести о житье-бытье слепого адвоката Камаева "Все радости жизни" разошелся мгновенно (еле успел купить книжки для себя). Радовало и большое количество откликов.

Об однополчанах у меня все еще не было ни строчки. Больше всего хотелось отыскать самого храброго воина нашего полка санинструктора Тамару Антонову, еще в сорок втором году награжденную медалью "За отвагу", в то время их так просто не давали (позднее она была удостоена двух Орденов Славы!). Я нашел ее на встрече ветеранов дивизии в Новгороде и рассказал о своем намерении. Она возмутилась: "Почему только обо мне? Тут много девчат из медсанбата. Поговори с ними - по-другому запоешь". Я поговорил, узнал, что старшая сестра медсанбата Катя Мариничева служила в нем с первых дней войны, а последнюю операцию помогала делать 12 мая под Прагой. Находка! Да еще какая! Есть сквозной герой, можно показать боевой путь не только медсанбата, но и дивизии. Так я и сделал в повести "На той войне".

А дальше еще интереснее получилось. У командира полковой разведки Полуэкта Шарапова хотел всего-навсего уточнить детали одного боя - он помнил все и всех. Только разговорились, пришла телеграмма о смерти его отца. При первой возможности поехал к нему в Данилов. Тут уж мы наговорились всласть, потом он у меня погостевал. Повесть о Полуэкте Константиновиче Шарапове и его разведчиках, которых мне не раз доводилось поддерживать минометным огнем, "Второй вариант", вышла к сорокалетию Победы вместе с повестью о фронтовых медиках "На той воине", третьей моей книгой о беспримерных подвигах на войне женщин.

Так же "случайно" мне попался майор милиции с Валдая Григорий Филиппович Иванов, семиклассником оказавшийся в оккупации под Старой Руссой, а с января сорок четвертого воевавший в нашем полку. Он стал героем повести "Так и было", опубликованной к 45-летию Победы.

Думаю, что однополчане на меня не в обиде, а вот довоенные друзья, многих из которых помню еще босоногими... Их я "прозевал" и лишь в какой-то мере исправил свою ошибку только в майских номерах "Урала" этого года.

Мысли вразброс. Меня жизнь тоже помытарила на славу. Я человек охочий не только к перемене мест, но и должностей. Из-за этого пришлось пожить в Тюмени, Ялуторовске, Новгороде, в Салехарде и даже в Душанбе (Черт меня погнал в такую даль?). А в должностях бывали такие скачки: главный редактор радиокомитета - нештатный корреспондент "Тюменской правды" - заместитель редактора этой газеты - редактор многотиражки "За рулем" в Новгороде (это ради поиска однополчан) и т. д.

Может, кому-то это покажется странным, но с удовольствием вспоминаю время, проведенное на фронте, - там впервые почувствовал себя человеком при настоящем деле. И работу на Севере, которая была в моем положении не только трудной, но, должен признаться, и опасной. Молниеносное решение о переезде в Салехард, как часто бывает со мной, теперь кажется очень легкомысленным. Счастливым считаю последний период жизни, когда без помех смог заняться любимым делом. При "запоях" отбивал на машинке пальцы по двенадцать часов в сутки! Работать же ежедневно, к великому сожалению, не научился.

Меня часто спрашивают, почему занимаюсь только документальной прозой. Считаю, что у героев Великой Отечественной должны быть подлинные имена, а не псевдонимы, и характеры их надо раскрывать в реально существующей обстановке. Тогда и будет настоящая окопная правда.